Глава 5. Бой -это всегда праздник.

Глава 5. Бой -это всегда праздник.

Обиды были забыты. Матросы малого ракетоносца больше не делили себя на «носовых» и «кормовых». Впереди был бой. Ради этого момента они терпели скотство казарменного быта и придирки начальников. Собственно и жили они ради того, чтобы победить или умереть быстро, весело, ярко. Именно бой делал матросов равными с командирами, превращал нижних чинов из забитой быдломассы в вершителей судеб и истории. По крайней мере в их собственных глазах.
— С Богом, — напутствовал Зайцев экипаж. — Пилот! Старт!
Конечников дернул рычаг, запуская телепортатор. Корабль пронзила вибрация. Сконцентрированная векторная плазма — чистая сияющая энергия пространственно — потенциальных волн с ревом хлынула по волноводам из накопителей в болванку телепортатора.
Там она с невообразимой силой взорвалась в резонаторных камерах, высвобождая триллионы мегаватт мощности. Гравитационный удар порвал в клочья континуум, образовав воронку в пространстве, куда провалился двухсотметровый корабль.
Сознание исчезло. Миг абсолютного ничто сменился рваными пятнами перед глазами. Звездолет трясло и мотало. Знакопеременные нагрузки рвали и плющили корпус. Если бы не поля противоперегрузочных систем, живую начинку корабля размазало бы в говно. Но вот гасители справились с вибрацией. Причудливые трассы огней снова стали звездами и туманностями.
Конечников весьма точно рассчитал параметры, оттого процесс занял секунды.
В рубке одобрительно загудели — «Могет, мужик». Штатный пилот мягкой гипертранспортировкой экипаж не баловал. Особенно долго в похвалах рассыпался первый помощник, тот, кто командовал людьми в засаде на Конечникова.
Под кораблем плыло исполинское поле каменных и ледяных глыб. Безымянная номерная звезда умирающим красным углем просвечивала сквозь пыль. Где-то там, в глубине летящих каменных осколков прятались враги. То, что это были люди, ничего не меняло. Они были безжалостны и быстры, хитры и изворотливы. Их боялись даже берсерки.
Алексей в полной мере ощутил, что чувствует обреченный на заклание. Он вдруг понял, отчего его так ненавидели на корабле.
— Не кисни, Леша., — подбодрил капитан. — Бог не выдаст, свинья не съест.
Одна за одной в черной пустоте космоса сверкнули 4 вспышки. Телескопы первого наблюдательного поста поймали продолговатые черточки кораблей. При увеличении было видно как с консолей двигателей стекают голубоватые клочья плазмы, а по броне вьются ослепительно яркие разряды.
Через пару минут корабли доложили, что готовы начать движение.
По команде капитана Конечников дал мощность на двигатели, сваливаясь в хаос метеорного крошева. За ним построились 2 корабля. Пара скаутов осталась в разреженном лимбе протопланетного облака на подстраховке.
Астероидное поле не было таким уж плотным , как это казалось со стороны. Давным давно каменные и ледяные глыбы, сталкиваясь, дробясь и снова слипаясь пробили себе непересекающиеся орбиты.
Двигаться с баллистическими скоростями в облаке астероидов можно было вполне комфортно. Проблемы возникали, когда скорость значительно превышала скорость тел роя. И уж точно скопление астероидов становилось непреодолимым препятствием, если соваться туда целым ордером из десятка громадных кораблей, прикрытых общим силовым полем.
Тройка разведчиков плавно заскользила в потоке, обгоняя древний космический мусор. Громадные глыбы появлялись слева и справа, сверху и снизу. Эта гонка понемногу увлекла Конечникова, заставила сердце биться сильней, наполнила его смесью страха и удовольствия. Бронированный крейсер реагировал на каждый мышечный импульс и временами Алексей терял ощущение своего тела, превращаясь в мчащегося на моторах нереактивной тяги стального монстра.
Поначалу все ждали немедленного нападения. Слухи о кровожадных пиратах давно циркулировали во флотской среде, обрастая немыслимыми подробностями. Наблюдатели до рези в глазах вглядывались в экраны, пальцы наводчиков истекали потом под толстыми сенсорными перчатками. Зябкий холодок тревоги тонкой струйкой входил в грудь, холодил сердце и тошнотным потоком стекал в желудок. Каждая слабая, далекая искорка могла оказаться кораблем противника. В любой момент из тени молчаливых глыб могли засверкать лучи пушечных выстрелов и огненные выхлопы ракетных стартов.
Но минуты шли, а противник ничем не обнаруживал себя. Человек не может долго находится во вздернутом состоянии и вздернутый боевой настрой понемногу угас. Люди стали тешить себя надеждой, что ничего не случится.
Особенно рассчитывал на это сам виновник торжества, Алексей Конечников. Капитан клял свой дурной язык и штабную привычку абстрактного мышления. Жизнь дала ему побыть в шкуре тех, кто умирал из-за этих академических рассуждений.
Но вот в тот самый момент, когда ему показалось, что опасности нет, на «острове» заголосили наблюдатели, а темноту пронзили когерентные лучи полного распада.
Из тени вылетела пара кораблей. Они почти не отличались от крейсеров разведгруппы, только архаичное остекление центрального поста и многочисленные заплаты на корпусе подсказывали, что это машины пиратов.
Залп буквально разорвал последний скаут группы. В разные стороны брызнули обломки броневых плит и шпангоутов, ударная волна вспорола обшивку от носа до кормы, превратив корабль в облако раскаленной картечи.
Огненная смерть полусотни людей была ужасной и завораживающей. Помимо воли все, от наблюдателя до командира корабля, не могли оторвать взгляды от апокалиптической картины взрыва. Но Алексею было некогда смотреть на комок пламени, в который превратился несчастный корабль. Ему даже некогда было заниматься привычным самоедством, лелея и раздувая чувство вины.
Мозг сам представил последовательность управляющих жестов и интерпретатор, считав их с нервных окончаний, запустив процесс маневра.
Застонали на полном газу тормозные моторы, завибрировал корпус. Баллистический снос швырнул машину вниз. Алексей крутанул корабль и подал полную тягу на маршевые двигатели. Скаут помчался навстречу пиратам по крутой гиперболической траектории, уклоняясь от выстрелов.
Конечников не ограничился простым пролетом в непосредственной близости. Он выполнил фирменный, головоломный маневр, когда корабль двигался с максимально возможным ускорением по малому радиусу вокруг противника, безнаказно расстреливая жертву. Враг при этом практически не менял положения, позволяя комендорам трех батарей скаута жарить противника всеми орудиями. Попасть же в мечущийся по небу корабль было практически невозможно.
Ведомый пиратской пары был мгновенно нашпигован болванками и изрезан лучами. Пламя било изо всех пробоин, пока реакция полного распада не добралась до накопителей. В рое обломков расцвел новый адский цветок перегретого позитронного газа.
Не удовлетворясь этим, Конечников толкнул свой корабль к ведущему.
Тот ответил кинжально точным огнем, и едва не закрутил Алексея его же маневром. Конечников впервые почувствовал, что ему противостоит равный по искусству боя противник. Но бой между астероидов был войной, а не честным соревнованием, оттого Алексей с неожиданной злостью выкрикнул команду.
Наводчики не заставили себя ждать. Залязгали ракетопускатели, выпустив целый веер смертоносных снарядов. Противник бросился в сторону и попытался спастись бегством, уступая грубой силе лучше вооруженного и экипированного врага.
Но было поздно. Фиолетовые полосы возбужденного вакуума от моторов нереактивной тяги расчертили все свободное пространство и точно щупальца сошлись на корабле неприятеля. Как не уворачивался корсар, его накрыла серия взрывов. С ведущим пары было кончено.
В рубке скаута раздались победные крики. Штабной оказался оказался чертовски классным пилотом, разделав под орех страшных пиратов, которых боялись даже инопланетчики.
Но радость оказалась недолгой. С группы слежения сообщили о многочисленных стартах с планетоида С145. Не меньше 10 машин рванулись сквозь пыль и каменные глыбы, чтобы посчитаться с убийцами товарищей.
Корабли перехвата торопились. Стоит уйти хоть одному пришельцу, — ответ флота Союза Планет будет сокрушительным и быстрым.
Не сговариваясь остатки разведгруппы ринулись сквозь пыль, лед и камень, уклоняясь от бешено несущихся на них обломков. Преследователи не уступали в скорости и абсолютно превосходили большинство кораблей группы в маневре… К тому же боевая задача предусматривала выманивание кораблей банформирования под огонь суперлинкоров.
Оттого 4 маленьких кораблика драпали с максимальным ускорением. Механики тяги и энергетики выжимали все из своих установок. Моторы выли на форсаже поглощая бездну энергии. К мощности штатных реакторов добавлялся заряд накопителей. То, что при этом растрачивался телепортационный запас никого не волновало. Экипажи хотели только одного — добраться до точки пространства, где 15 готовых к бою суперлинкоров прятались за маскировочным полем. Всякому, кто попал бы под залп эскадры можно было бы уверено петь отходную. Сокрушительная, слоновая мощь орудий рвала вклочья любую цель.
Со стороны, действия группы не выглядели подозрительными или нарочитыми. Гипертранспортировка становилась возможной на удалении в миллионы километров от источников электромагнитных и гравитационных помех. Убежать от преследователей, сразу нырнув глубины нуль-пространства было невозможно. Оттого паническое бегство в направлении обеспечивающем наибольшее удаление от врага было вполне логичным. Скрытая до поры эскадра двигалась курсом сближения, готовясь сбросить маскировочные поля, когда сходящиеся траектории приведут пиратов на дистанцию максимальной эффективности орудий главного калибра.
Издалека гонка казалась веселой забавой. Фиолетовые следы возбужденного вакуума прорезали пустоту словно инверсионные струи древних самолетов. Бесполезные в этой ситуации глушители выхлопа были выключены. Изредка лучики с кораблей-преследователей упирались в убегающие машины. Тогда у вытянутой черточки корабля возникало свечение, — энергия когерентного детонирующего луча рассеивалась на полевом защитном экране. Преследуемые отбивались, пытаясь накрыть врагов росчерками картечи, строчками лучей и ракетами. Казалось между корабликами летают нестрашные забавные искорки и огоньки шутих, которые заставляют догоняющих крутиться вальсируя от радости.
Старинные крейсера были легче и маневренней, чем обремененные массометами и ракетами С-30. Пираты отключили энергополя, подавая освобожденную мощность на приводы. Скауты эскадры такого позволить себе просто не могли.
Но превосходство в запасе энергии позволяло держать равное с преследователями ускорение. Как только враги делали маневр, пытаясь обойти звено разведчиков, кормовые батареи скаутов и ракетопускатели открывали огонь. Особого вреда пиратам это не наносило, но заставляло противника уклоняться и терять скорость. Преследователи в ответ целенаправленно долбили в защитные поля, перегревая эмиттеры. Установки гашения включались на полную мощность, спасая от перегрева защитные системы корабля. И тогда обесточенные приводы нереактивной тяги требовали новых порций энергии из накопителей, расходуя телепортационный НЗ.
Так волки гонят свою жертву, пока она не обессилеет, чтобы наброситься всей стаей. Если бы преследователей не ждали в засаде «мамонты» эскадры, то очень скоро звено бы потеряло ускорение, дав обойти себя убийцам со всех сторон.
…В рубке стоял страшный галдеж. Наблюдатели сопровождали матом каждый маневр преследователей. На мостик сообщали о повреждениях, отказах систем, потерях в ремонтных бригадах других кораблей. Лидер звена шел последним, отводя удар от остальных, сильно поврежденных кораблей. За стеклами кабины вспыхивали немыслимые фейерверки. Ионизированная лучами полного распада с пиратских кораблей, ослепительно горячая плазма текла по границам статических градиентов силовых полей. От наводимого ею на корпусе электричества по броне проскакивали стометровые молнии.
Однако лучи вражеских орудий, соскальзывали с их крейсера словно с заговоренного. При этом звезды мелькали и прыгали в блистерах рубки от немыслимых маневров. Выйдя из-под удара, Алексей твердой рукой восстанавливал прежний курс. Каждый раз кульбит Конечникова сопровождался криками зампотеха: » Ай спасибо!!! Ай, отец родной, выручил!». Старик очень любил свой корабль и переживал за каждый термический ожог на корпусе.
В запале Алексей просил разрешения связать боем свору пиратских кораблей, чтобы дать уйти остальным.
Капитан Зайцев орал в ответ: «Только вперед! Они сами виноваты! Пилоты суки ленивые летать не умеют, а технарям нехуй было батареи и ЗИП с агрегатов пиздить!» И все ему поддакивали, умирать никто не рвался.
Все кончилось мгновенно. Пробив маскировочное поле преследуемые и преследователи оказались на параллельном курсе эскадры.
В тоже мгновение ударили скорострельные картечницы суперлинкоров. Снаряды накрыли преследователей. Строй пиратских кораблей расцвел гроздьями взрывов. Обстрел был коротким, но очень плотным. С ракетоносцев полетели осколки брони и шпангоутов, куски башен и механизмов. Густое облако смертоносных болванок, снесло маневровые и маршевые приводы, разрушило оружейные системы, защиту и навигацию пиратских звездолетов. Не успели отстреляться массометы, а из ангаров громадных кораблей на покалеченного противника выметнулась свора малых ракетоносцев, отсекая врага от свободного пространства.
Еще через секунду, прикрытая маскировочным полем дюжина «Молотов» достигла планетоида С145… В метеоритном облаке ярко запылало пламя инициированного распада. Взрыв кромсал тушу планетоида, заставляя камень кипеть и испаряться в облаке перегретого позитронного газа. С базой было кончено.
На какой-то миг все остановилось. Замерли побитые сосредоточенным огнем пиратские крейсера, ракетоносцы эскадры, пушкари, наблюдатели. Все смотрели на зрелище космической катастрофы внизу. Там, в облаке плазмы сталкивались и разбивались в пыль глыбы размером с целые континенты. Беззвучные удары ломали строй астероидов, вызывая лавины новых столкновений. Картина была нереальной, завораживающе-жуткой.
Опомнившись, замигали кинжально- яркие звезды оптического телеграфа на «суперах» отбивая один приказ — сдаться. Пиратам гарантировалась жизнь и справедливый суд. Бежать было некуда. После того, как по ним отработали батареи эскадры, корабли пиратов были неспособны к гиперпереходу, а многие и просто лететь могли с большим трудом. Малые ракетоносные крейсера эскадры перекрыли им все пути отхода.
Но пойманные в ловушку оказались парнями не робкого десятка. Они не бросились удирать, зная что это бесполезно. Сквозь картечь и лучи сохранившие ход звездолеты пошли в последнюю самоубийственную атаку, решив дорого продать свои жизни.
Но времена, когда тяжелые броненосцы не могли быстро и прицельно стрелять на предельно коротких дистанциях давно кончились. Техника не стояла на месте и нашла способы противодействия маневренной атаке малых кораблей. Скорострельные массометные пушки и быстрые приводы — мутации дикого железа для борьбы с крейсерами — истребителями берсерков сделали свое дело. До громадных туш суперлинкоров машины пиратов дошли расквашенными, неспособными к бою и маневру. И тогда горящие кораблики пошли на таран. Грохнул взрыв это одному из пиратских скаутов удалось достать противника. Строй эскадры смешался. Началась свалка, куча мала из стреляющего во все стороны железа.
Случилось так, что на «Мамонта-1» никто из погибающих разбойников всерьез не покусился. Один из пиратских кораблей почти вышел на него, но может оттого, что в рубке были убиты все пилоты, а может оттого, что перестало действовать рулевое управление, остался на сходящемся с линкором курсе, который однако не вел к столкновению. Корпус корабля у реакторного отсека наливался вишневым цветом, перегретая плазма хлестала изо всех пробоин. Скаут был разбит в говно, с него давно перестали стрелять, экипаж поджарился заживо. Остатки систем защиты с трудом справлялись с отводом тепла То что малый ракетоносец до сих пор не взорвался, было просто чудом.
Взрыв в непосредственной близости от суперлинкора нанес бы ему серьезные повреждения. Однако же маневрировать командующий эскадрой категорически запретил, распорядившись только прекратить огонь. С некоторым запозданием это было выполнено. С «супера» прекратили стрелять, наблюдая, как мимо плывет бомба замедленного действия, готовая взорваться в любой момент.
В бункере центрального бастиона, за тройной броней, бригадный генерал задушенным дискантом кричал: «Не сворачивать!!! Не сметь бандитам кланяться!! Пилоты — убрать руки от панелей! Кто струсит — повешу!!!». Ноздри его раздувались, кустистые брови прыгали. Он выкрикивал номера нарушивших строй кораблей, приказывая отдать под суд их командиров и пилотов. Старик Лихоедов давно не чувствовал себя таким живым, упорным, непримиримым. И тут вдруг совершенно некстати, глупо, ненужно с уничтоженных лучевыми пушками пиратов зенитных батарей второго батальона, забило одинокое орудие. Вопль ужаса пронесся по рубке. Кто-то накручивал полевой телефон, кто-то просто орал: «ПИДОРАС!!!!
Но было поздно. Защита второго ходового реактора на разбитом скауте не выдержала. Неуправляемая реакция полного распада вырвалась на свободу. Резонирующие прон-апронные дублеты физического вакуума коснулись материала корпуса, мгновенно перемалывая атомы в сверхгорячий позитронный газ. Корабль к тому времени вошел в поле суперлинкора и вся мощь взрыва ударила в обшивку «Мамонта-1».
Те, что обзывал пассивным гомосексуалистом наводчика одинокого орудия были недалеки от истины во всех смыслах. Рома Голубков был «опущен» вместе со всеми остальными матросами из расформированного бордельного взвода. Для всех прочих возможны были другие варианты. Но «пригревшиеся при суках», когда «другие кровь проливают» по мнению зенитчиков заслуживали именно этого.
Отпизженные и сломленные ребята были разобраны «уважаемыми» для случки.
Реального гомосексуального акта между накачанным старослужащим по кличке Лось и субтильным экс-солистом танцевального ансамбля не получилось. Едва татуированный «корень жизни» урки коснулся гланд Голубкова, чувствительного юношу вырвало, он потерял сознание и обделался. Это обстоятельство спасло его задницу.
Остальным их натянули так, что ходить было больно. Лось с досады попинал Рому, устроив пару трещин в ребрах и обоссав ему лицо. Потом сверх всякой меры раздолбил задний проход молодого матроса Скамейкина. Однако, этот самый Скамейкин оказался давним любителем анальной стимуляции и войдя в раж требовал еще и еще, даже когда выдоил старослужащего досуха.
Так что не получив трепетной покорности и боли от «духов», Лось с тоски организовал бойцам учения. Ему это было совсем не сложно, поскольку он был одним из «правильных пацанов», членов высшей иерархии второго батальона четвертой массометной батареи.
Полуночные забавы «защитников Отечества» продолжились перетаскиванием тяжелых болванок. Несмотря на наличие надежного элеватора, снаряды поднимали бегом из хранилища по бесконечным крутым лестницам до самого зарядного бункера Из одежды на матросах были только исподние штаны, обделанные мочой, говном и кровью с уставными тапочками из тонкого жесткого пластика.
Участвующие в забаве старослужащие стояли в ключевых точках маршрута, чтобы ни один «душара» не смог сбежать. Мимо них «молодежь» должна была проходить по строевому чеканя шаг, несмотря на 20-ти килограммовую болванку в руках. Кто делал это недостаточно резво, получал кулаком по дых или сапогом под зад.
Кого-то, как Голубкова, свалило уже на втором круге, самые крепкие сделали по 8 -10 циклов, отбив ноги и рассадив пальцы в кровь о железо. Их приволакивали в массометную башню и учили по свойски. Кого снова слегонца гомосечили, кого-то ставили смирно и били «в душу». «Блевуна» Романа никто трахать не стал, зато его отхлестали по щекам, пиная при каждой попытке защититься, а после заставили есть дерьмо. Но много вторичного продукта в чувствительного танцора не вошло, зато он выблевал все, что у него оставалось в желудке.
Все эти издевательства сопровождались нравоучениями на тему, что тут не у мамочки и не у Маньки на гражданке. Особенно Лось любил втолковывать новичкам про то, что они, такие хилые, нежные и болезненные не смогут быть настоящими защитниками Родины.
Он даже прекратил издевательства и построил «духов», чтобы они послушали его «гениальные» перлы.
Войдя в раж, он вещал: — «Вот ты думаешь как оно бывает? Ты думаешь это просто на кнопку нажимать? А ты знаешь, что у нашей установки скорострельность 60 тысяч выстрелов в минуту? А ты знаешь, что народ кровью умывается, чтобы сделать эти болванки? Так вот думай, когда стрелять мимо будешь, как оно их таскать».
При этом он наиболее часто останавливался на измазанном говном лице Голубкова. Это было вполне закономерно, поскольку только его лицо благодаря фекальной раскраске хоть чем-то отличалось от остальных стриженных, лопоухих, избитых физиономий.
А Роме казалось, что «уважаемый старослужащий» обращается именно к нему, что его устами говорит Родина, которая просит помощи. Несмотря на отбитые ребра, морду в говне и вафленый рот он вдруг почувствовал себя сильным и значительным. Как будто и не было всего печального антуража и обстоятельств экзистенции. Эта мысль накрепко засела у него в голове, потеснив более здравую о том, что если завтра он сможет выделится, то он, Роман Леонидович Голубков сможет быть избавлен от издевательств старослужащих. В голове матроса образовался странный коктейль из гордыни, страха и отрицания.
Эта смесь крутилась в мозгу, когда пиратские пушки забили по батарее. Она не оставила бывшего солиста детского танцевального ансамбля, когда удары плющили пост наводки. Она осталось доминантой, когда «уважаемые» старослужащие, пообещав всех чертей брошенной на заклание молодежи нырнули в люки, покинув теряющий воздух отсек. Она жгла его сознание, когда остальные матросы нашли незаблокированный аварийный лаз. От запредельного стресса и страха позорной участи поимения в рот и жопу до конца его дней, патриотическая тема вдруг заполнила собой все, заставив потесниться вполне разумные доводы.
Размазывая на морде слезы из своих нежно-васильковых глазок, Голубков ответил, что тут его рубеж по защите Родины и он не покинет поста. Никто не стал связываться с сумасшедшим, и его оставили умирать.
А Рома тем временем, скорей интуитивно, чем по разумению восстановил энергоподачу на орудие. Потом немного подождал, пока вражеский корабль войдет в сектор обстрела ограниченно подвижной башни.
Последней его мыслью было то, что теперь будет все хорошо. В каком-то смысле Голубков был прав, поскольку близкий взрыв полного распада превратил суперлинкор в измочаленный обрубок, убив 99% экипажа. В края счастливой охоты отправился и бригадный генерал, и начальница ОТО полковница Кондратюк и умирающая от сепсиса в рваном влагалище разжалованная медичка Ия, вместе с тысячами других мученников эпохи великой борьбы.
Отброшенный силами инерции остов гигантского корабля ударил соседа по строю «Мамонта-4», увеличив число потерь в эскадре. Кроме 3 суперлинкоров и уничтоженных пиратами разведчиков, множество судов получило в бою повреждения от мелких до фатальных из-за столкновений и дружественного огня. Общее число убитых и искалеченных составило 17 тысяч военнослужащих. Примерно 200 матросов и офицеров казнили за некомпетентность, трусость и паникерство.
Десантные группы высадились на пиратские корабли. Из 10 ракетоносцев одна машина врезалась в броненосец, одна взорвалась при помощи безумного зенитчика, поразив флагмана, 5 были разбиты так, что на них никто не выжил, 2 корабля были подорваны пиратами вместе с абордажными командами. На последнем корабле среди трупов десантники нашли одного живого. Бандит был контужен и очень слаб, оттого допросу до излечения не подлежал.
Однако специалисты по взлому компьютеров сняли данные с чипов корабля. На уничтоженном планетоиде базировалось около 20 древних машин, когда-то принадлежащих спецгруппе 5 — первому экспериментальному подразделению малых ракетоносцев. Пиратский гарнизон состоял из 385 человек.

Полтора десятка громадных суперлинкоров со стотысячным экипажем доблестно справились с поставленной задачей.

Конец 1 части.